Резьба по камню - самое древнее из известных направлений искусства. Распространённый по всей планете красивый камень агат всегда нравился людям, из него делали и продолжают делать украшения, посуду, статуэтки. О резьбе по агату мы поговорили с резчиком из Санкт-Петербурга Антоном Ананьевым. Он поделился своим уникальным опытом работы с агатами, ведь мало кто может настолько хорошо узнать особенности камня, как это делает художник-камнерез.
Резчик по камню Антон Ананьев
На фото, сделанном в 2018 году, Антон запечатлён в Приэльбрусье. Гора Эльбрус входит в горную систему Кавказских гор. На Эльбрусе добывают аурипигмент, халькопирит, кальцит, доломит, барит, кварц.
Кварц - кристаллическая форма кремнезёма SiO2. А в скрытокристаллической форме, когда кристаллы кремнезёма настолько крошечные, что их невозможно увидеть невооруженным глазом, в природе формируются минералы халцедон и агат.
Мы собрали для вас галерею работ Антона Ананьева по агату:
- С чего начался ваш творческий путь? Чем вам нравится работать с однотонным агатом? Вы перешли от создания блокированной миниатюры к резьбе по монохромному камню, чтобы за многоцветием статуэтки не отвлекаться от формы?
Работать с твёрдым цветным камнем я начал довольно давно, в 1997 году. У меня и моих ближайших коллег не было каких-то учителей как таковых, у нас был руководитель, который дал нам лишь общие первичные установки. Мы самостоятельно овладевали этим искусством, учились решать те или иные задачи в лучшем случае друг у друга. Поэтому поначалу я пытался заниматься всем спектром жанров камнерезного искусства - флористикой, блокированной миниатюрой и так далее. Лишь по мере получения практического опыта и обретения уверенности в себе я стал задумываться о том, в чем же лично я вижу гармоничный подход к резьбе по камню. Это привело сначала к отказу от использования клеевых соединений в работах, а потом и отказу от металлических, ювелирных элементов.
Камень - материал, сформированный природой за десятки миллионов лет до появления человечества. Возникновение homo sapiens, формирование человеческой цивилизации во временном пространстве камня - лишь краткий, ничтожно малый миг. Камень также будет существовать и миллионы лет спустя, когда человечество либо изменится до неузнаваемости, либо, что тоже возможно, просто исчезнет с лица Земли.
Обесценивать работу со столь уникальной материей использованием таких сиюминутных вещей как какие-то эпоксидно-полимерные вещества, мне представляется глупостью и варварством. Срок службы любого, самого совершенного клея - жалкие десятки или, максимум, сотни лет. За камнем же, повторюсь, стоят миллионы лет. Таким образом это несопоставимые величины. Поэтому я предпочитаю моноблочные, сделанные из цельного камня работы и вижу в этом единственный осмысленный способ взаимодействия с этим материалом.
- Всегда ли вы работаете с бразильским агатом? Есть ли у вас опыт работы с географически другим агатом, например, с тиманским, сахалинским, ботсванским или мексиканским агатом?
Формулировка «работа с разновидностями халцедона» мне ближе, чем «работа с агатом». К разновидностям халцедона я причисляю серый бразильский агат, сердолик, яркий многослойный агат, который тоже имеет бразильское происхождение, голубой турецкий агат, джамбульский халцедон и некоторые другие сорта. Все они имеют различный цвет и некоторые своеобразные особенности, связанные с рисунком слоев, но с профессиональной точки зрения обрабатываются приблизительно по одной технологии и схожи по своим физическим свойствам. Серый бразильский агат среди них самый распространенный и до недавнего времени относительно недорогой по стоимости. Кроме того, серый агат доступен в образцах довольно крупного размера, что позволяет делать из него самые разнообразные работы.
Наиболее капризен же джамбульский халцедон, который часто имеет яркий красный цвет, но сильно трещиноват, что объясняется методом его добычи в Казахстане с помощью взрывов. Найти крупный кусок джамбульского халцедона без трещин практически невозможно, это большая редкость.
Рыба из джамбульского халцедона
Голубой турецкий агат также невелик по фракции и подходит лишь для миниатюрных работ.
«Мушкетёр», краб из голубого турецкого агата
Сердолик насыщенного цвета тоже редок, обычно доступны небольшие образцы, которые широко используются в Петербурге при изготовлении инталий.
«Центурион», краб из сердолика
Немецкий агат с выраженными слоями и коркой шоколадного цвета у меня имеется, мне удалось приобрести некоторое его количество благодаря дружеским связям с немецким резчиком Патриком Дрехером.
Можно ещё упомянуть моховой агат - камень с очень буйной, разнообразной расцветкой. Однако я сделал не так то уж и много работ из мохового агата, а потому не могу высказать какое-то исчерпывающее мнение о нём.
Тиманский агат - очень красивая разновидность халцедона, однако в последние годы я практически не видел образцов, имеющих достаточный для полноценной резьбы объем. Последний раз более-менее крупный тиманский агат попадал когда мне в руки очень давно, в самом начале нулевых годов. Но и тогда я сумел сделать из него лишь пару работ.
Таким образом серый бразильский агат доминирует среди моих работ из халцедона по объективным причинам - в силу распространенности больших его образцов. Это очень благодарный для резьбы материал, обладающий такими превосходными качествами как твердость, умеренная полупрозрачность, податливость при полировке. Он позволяет реализовывать сложные с точки зрения композиции замыслы - например, глубоко перфорированные, арочные конструкции. Он неплохо удерживает цвет даже в очень тонких элементах. Благодаря этому он стал основой для нескольких серий моих работ, в основе которых, например, лежат образы рыб или улиток.
Рыбы из серого бразильского агата, которых у Антона Ананьева множество в различных вариантах композции
Любые халцедоны хорошо передают как общие пластические линии, так и мелкие детали в резьбе.
«Супружеская пара», серый бразильский агат
Кроме того, я использую при работе с халцедоном и сложные техники фактурирования поверхности, которые при работе, допустим, с бразильским агатом позволяют скрасить его несколько монотонный, однообразный серый цвет. В целом халцедоны - одни из самых любимых моих пород твердого камня, думаю, около половины моих работ сделанных именно из тех или иных халцедонов.
- Можно ли назвать агат «капризным материалом», может ли он показать непредвиденные свойства во время работы?
Безусловно, любой камень, за исключением, может быть, обсидиана, преподносит работающему с ним мастеру всевозможные сюрпризы. И агат, даже серый бразильский, тоже не исключение. Серый агат лишь относительно однороден - на самом деле он также имеет рисунок слоев, просто менее выраженный, чем рисунок более ярких, цветных агатов. Часто этот рисунок предсказуем и позволяет художнику учесть его при изготовлении модели для работы с конкретным куском камня. Однако, так бывает не всегда. Я не раз и не два сталкивался с самыми причудливыми завихрениями рисунка слоев, которые могут сломать форму, перечеркнуть изначальный замысел. Это всегда лотерея - взять камень и начать его пилить, имея не уверенность, а лишь надежду на то, что ты верно понял его суть. Кроме рисунка бывают ещё жеоды, оказывающиеся подчас в таких местах, где их никак не ожидаешь. Бывают трещины, уходящие веером внутрь камня на глубину, которую позволяет определить лишь основательный съем объема камня алмазным инструментом. На полке у меня валяется не меньше десятка работ, которые так и не удалось сделать из-за дефектов в камне, которые, казалось бы, ничего не предвещало.
Ещё сложнее иметь дело с цветными агатами, у них разнообразие рисунка слоев на порядок превосходит таковое у серого агата. Мне приходится заранее, ещё задолго до начала работы класть где-то рядом с собой, перед глазами камень и постоянно обдумывать на досуге его форму, цвет и рисунок слоев. И лишь после такого продолжительного анализа приступать к изготовлению пластилиновой модели, эскизного пролепка, который ложится в основу будущей работы. Причем модель именно что условная, поскольку любой камень, даже такой удобный как серый бразильский агат, все равно внесёт какую-то коррекцию в авторский замысел, заставит считаться со своими особенностями, а иногда и вовсе обнулит этот замысел.
«Страж», осьминог из серого агата
Именно поэтому я воспринимаю работу с твердым цветным камнем как борьбу. И это не мой выбор, не моя произвольная позиция - камень и сам всегда готов к этой борьбе. Любая работа - это поединок человека, который опирается на собственные опыт, чутье и талант, с камнем, на стороне которого чудовищная сила природы.
- Сначала вы придумываете форму, а потом подбираете под неё агат, или наоборот?
Вечный вопрос, что первично - идея (форма) или материал? Разумеется, естественный порядок вещей - это появление сначала некого замысла у художника, а потом подбор материала для его воплощения. Но в камнерезном искусстве такая схема далеко не всегда срабатывает.
Камень - слишком своенравный, непредсказуемый материал для того, чтоб человек мог просто брать его и использовать в своих интересах. Такое возможно лишь с породами вроде обсидиана, представляющих собой однородную массу с минимумом индивидуальных особенностей. Агат такого подхода не потерпит.
Любую идею приходится адаптировать к конкретному куску камня, в некотором смысле вступать с этим камнем в соавторство. Поэтому я обычно начинаю работу с того, что располагаю камень где-то поблизости от себя, регулярно изучаю его, думаю. Какие-то приходящие мне в голову идеи отбрасываю, поскольку понимаю - это камень не примет. Потом всё-таки нахожу что-то с камнем гармонирующее, имеющее право на существование. И начинаю облекать идею в форму, которая тесно связана с конкретным образцом камня. Ещё раз отмечу - агаты всегда могут преподнести сюрприз, сильнейшим образом скорректировать замысел художника или вовсе его отменить. Это стихия - буйная, непредсказуемая. И человек лишь отчасти, через упорную борьбу подчиняет ее себе.
- Почему вы обычно не делаете камеи, из-за их многоцветия?
Камея "Circulus Vitiosus" выполнена мною совместно с Юлией Михайловой в 2023 году. Она очень талантливая резчица, специализируется на камеях и инталиях. В процессе этого сотрудничества, я получил опыт, узнал и понял основные принципы камейной резьбы.
Безусловно, меня очень заинтересовала глиптика, а границы моих представлений о работе с камнем существенно расширились. Однако я едва ли смогу работать в классической камейной технике, мне не позволит это сделать здоровье. После травмы мой правый глаз искажает видимые пропорции, что затрудняет мне работу с микроскопом. А без микроскопа очень трудно сделать технически совершенную камею.
Поэтому, я буду использовать сам принцип изготовления камей - резьбу с использованием контраста между различными по цвету слоями агата. Но по стилю это будет нечто далёкое от классической глиптики - более крупные, более лаконичные работы, развивающие характерные для меня образы и формы объектов. Чтобы сказать, как конкретно это будет выглядеть, мне необходимо осуществить ряд экспериментов, двигаясь в этом направлении.
Камея "Circulus Vitiosus" , соавтор - Юлия Михайлова
В своём Telegram-канале о символическом смысле этой камеи Антон написал:
«Долгий забег, длиною в человеческую жизнь. Мужчина бежит за женщиной, Эрос туманит им разум и неистово гонит вперед, а между тем в их спину дышит еще один участник забега, Танатос. В конечном итоге именно он всегда оказывается победителем, и чем ближе человек к финишной черте - тем яснее он это сознает. Однако люди вновь и вновь будут бежать по замкнутому кругу, поскольку это то самое занятие, в котором мы принимаем участие не ради результата, а ради наслаждения самим процессом».
- Какие основные школы резьбы по камню есть сейчас в мире? Русская, немецкая, а на какую ещё стоит обратить внимание? Есть ли у разных школ типичное преобладание материалов, например, агата?
Центров камнеобработки, обладающих продолжительной исторической традицией, в мире не так-то уж и много. Они формируются всегда в регионах, где имеются месторождения какого-то минерала или горной породы. Типичные примеры - Новая Зеландия или Центральная Америка (Гватемала). Камнерезные традиции там сфокусированы на одном доминирующем материале, в упомянутых регионах это нефрит.
Особняком стоит Китай, традиции камнеобработки в котором уходят в глубокую древность и насчитывают несколько тысяч лет. В Китае также культивируется нефрит, но китайские мастера используют и другие камни, в том числе разновидности халцедона. К сожалению, я не могу многого об этом рассказать, эти халцедоны никогда не попадали ко мне в руки и представляют для меня загадку. Думаю, что эти халцедоны добываются где-то в индокитайском регионе, возможно в Бирме. Отмечу что китайцы предпочитают чистые, однородные по цвету халцедоны, без выраженного рисунка слоев, но обладающие высокой степенью полупрозрачности.
Очень богатые традиции работы с халцедонами имеются в Германии, в Идар-Оберштайне. Ещё в начале XX века немцы разработали технологию окраски агатов, благодаря которой этот камень приобретает контрастную палитру из сочетания белого и синевато-серого цвета. Такие агаты немецкие резчики используют преимущественно при изготовлении камей. В данный момент наиболее активно работает в этом направлении Андреас Рот. Он делает очень крупные камеи, до нескольких десятков сантиметров в поперечнике.
Кроме этого, в Идар-Оберштайне производится множество мелких, типовых камей из агата, которые ориентированы на массового покупателя. Много камей делается и из агатов другой цветовой палитры, а также из сердоликов.
Определенную революцию в подходе к резьбе по агату произвел в 80-е года XX века ныне покойный резчик Герд Дрехер, талантливый мастер и художник. Он использовал в основном агаты южноамериканского происхождения, с ярко выраженным рисунком слоев. Герд Дрехер сосредоточился на анималистике, умело обыгрывая цвет различных слоев материала он делал эффектные моноблочные композиции, в которых собственно фигурка животного, допустим, мышки или лягушки, контрастировала с другими элементами, например, грибом, листом и т.д. Спустя некоторое время Дрехеру стали подражать и другие мастера из Идар-Оберштайна, сейчас анималистика из многоцветного агата является визитной карточкой немецкой камнерезной школы. Этому способствует и то, что в 90-е годы немцы скупили практически весь доступный агат такого плана и теперь он крайне редко встречается на рынке.
«Конкистадор», краб из яркого бразильского агата, выкупленного в 1990-х годах резчиками из Идар-Оберштайна
- Ваш стиль можно назвать пластичным и текучим. Агат лучше всего подходит для творчества в этом стиле или нефрит показывает похожие свойства?
Прямое сопоставление агата и нефрита, пожалуй, невозможно. Это очень разные камни, каждый со своей суммой качеств, которые позволяют им быть великолепными материалами для резьбы. Некоторые мои работы продублированы в этих материалах, то есть один и тот же образ я реализовывал и в агате, и в нефрите.
Основываясь на этом опыте я, наверное, сказал бы так - агат даёт резчику больше возможностей в плане деталировки, позволяет делать технически более сложные композиции, в некотором смысле это идеальный материал для резьбы. Причем как для объемной резьбы, так и для глиптики.
При резьбе по нефриту технические возможности для резчика все же несколько меньше. Оба камня полупрозрачны, но это свойство реализуется в них по-разному. Полупрозрачность нефрита, на мой взгляд, лучше всего проявляет себя в большой массе камня, в тонких, оторванных от массива элементах он теряет цвет. Агат же, наоборот, прекрасно проявляет свои полупрозрачные качества даже в самых тонких, миниатюрных элементах.
Таким образом сильные стороны этих камней не пересекаются друг с другом и позволяют художнику отдавать предпочтение какой-то из этих пород в зависимости от цели, которую он перед собой ставит. Лично для меня и агат, и нефрит равно привлекательны, мне затруднительно в данном случае отдать одному из этих камней явное предпочтение.
- Меня впечатлила ваша Вавилонская улитка. Понравилась потому, что в этой работе анималистика совмещена с архитектурной формой. Почему нет традиции делать статуэтки из камня, вдохновленные архитектурой? Это неудобно в силу особенностей материала или нет запроса у ценителей?
Термин «архитектурность» применительно к некоторым явлениям в искусстве часто употребляется иносказательно, при описании, допустим, композиций с преобладающими вертикальными элементами, с определенным соотношением масс. В "Вавилонской улитке" же архитектурность можно усмотреть буквально, поскольку в ней присутствует мотив Вавилонской башни, которая представляет собой хоть и мифологическое, но все же архитектурное сооружение. Однако я не ставил перед собой задачи как-то целенаправленно интегрировать в камнерезное искусство архитектурный элемент, эта работа прежде всего метафора.
«Вавилонская улитка» из серого бразильского агата
Но мне известны несколько работ, которые буквально являются «архитектурными» - это уменьшенные копии храмов и некоторых других объектов, сделанные из твердого цветного камня на Урале. Мастерская «Святогор» иногда делает такие объекты, например, слон с замком-башней на спине и Чудо-Юдо Рыба-Кит со сказочным градом, в которых присутствуют архитектурные элементы в прямом смысле этого слова.
- Мне понравилось кольцо с инталией из голубого агата авторства Дексамена Хиооского. Интересно, что мода на кольца с резьбой по камню прошла, хотя ещё А. С. Пушкин носил кольца такого типа, а это было два века назад. Как думаете, почему прошла эта мода?
Кольцо с инталией Дексамена Хиосского. Перевод надписи с древнегреческого: «Работа Дексамена с Хиоса». Источник: ЖЖ sergeytsvetkov
Мода на кольца с резьбой в XVII-XIX веках объясняется довольно просто - дело в их практической востребованности. Кольца с инталией в этот период использовались в качестве личной печати, с их помощью делали оттиск на сургуче - например, запечатывая письмо. То есть, в данном случае мы имеем симбиоз эстетики и утилитарности, предмет нужный и полезный, но одновременно облагороженный трудом художника-камнереза. И в более ранние периоды, включая античность, инталии выполняли эту функцию и были широко востребованы, но лишь в указанный период они превратились аксессуар, необходимый каждому уважающему себя аристократу. В конце XIX столетия такое кольцо-печатка постепенно утрачивает своё практическое значение и мода поэтому довольно быстро сходит на нет.
- У кого из творцов древности или прошлого вы научились больше всего?
Не уверен, что такой мастер-учитель из прошлого у меня был. Существуют, повторюсь, длинные цепочки традиций в камнерезном искусстве, как, например, в Китае. Полновесная европейская традиция представлена глиптической школой, поступательно развивавшейся с античных времён. В России и, в более узком смысле, в Петербурге есть определенная преемственность традиций, идущая от Карла Фаберже. Однако для современной камнерезной школы в Петербурге характерно очень интенсивное развитие, основанное на привнесении опыта из мирового изобразительного искусства в целом, а не только из отдельно взятого камнерезного искусства предыдущих эпох.
Можно сказать, что резчики по камню в Петербурге очень далеко отошли от классических форм камнерезного искусства, традиция как таковая, выражающаяся в преемственности с мастерами прошлого, фактически утратила актуальность. Я тоже в этом смысле не исключение и влияние на меня уже довольно давно оказывают художественные явления, с камнерезным искусством напрямую не связанные.
- Завершая нашу беседу, спрошу, что для вас наиболее важно как для художника по камню?
Мне кажется, что фундаментальный смысл для человека в работе с камнем - это понимание того, что он имеет дело с вечным материалом. С чем-то, что больше чем сам человек.
Беседовала Екатерина Уколова, 2024 г